Крымский референдум. Год спустя.

(воспоминания международного наблюдателя о

о референдуме в Крыму 16 марта 2014 года)

 

Вылетев накануне общекрымского референдума из Москвы в Симферополь в составе миссии международных наблюдателей из России, мы находились под впечатлением достаточно противоречивой информации СМИ, которые уже к тому времени разделились на два полярных лагеря, объективность и достоверность репортажей некоторых журналистов в которых имело далеко не первостепенное значение.

Мы, это российские общественники – представители  Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека, Общественной палаты Российской Федерации,  общественных палат субъектов Российской Федерации - Гриб Владислав Валерьевич, Борисов Игорь Борисович, Брод Александр Семенович, Григорьев Максим Сергеевич, Игнатов Александр Вячеславович, Лантратова Яна Валерьевна, Орджоникидзе Сергей Александрович, Федоров Георгий Владимирович.

В сложившейся ситуации эффект от нашей предварительной работы, которая обычно проводиться при подготовке международной миссии наблюдения за выборами и референдумами, был минимален. Понять и разобраться в ситуации возможно было только на месте. Жажда правды и туманность ближайшего будущего – вот пожалуй два основных чувства, с которыми мы садились в самолет.

Наши первые общения с жителями Крыма и официальными представителями органов власти провозглашенной независимой республики развеяли наши сомнения – Крым действительно был готов войти в состав России. Жителей, включая таксистов которые нас подвозили к избирательным участкам,  в большей степени интересовали нюансы организации быта в современной России и тонкости гражданско-правовых отношений, словно Крым уже был частью Российской Федерации.  Вопрос оставался только в безукоризненном проведении предстоящих референдумных процедур, которые в современном международном праве имеют множество уязвимых мест и всегда могут быть поставлены под сомнение противниками консолидированного мнения народа или нации.

Именно этого больше всего и опасались организаторы и активисты общекрымского референдума. Любое формальное нарушение демократических принципов проведения электоральных процедур могло свести «на нет» волю всего народа. Это напряжение, связанное с необходимостью строго и точно выполнить все писанные и неписанные формальности, передавалось и избирателям.

Я был свидетелем случая, когда сами избиратели на одном из участков в Ленинском районе Крыма в день референдума остановили машину своего земляка и достаточно в жесткой форме потребовали снять с нее российский триколор, так как нарушался запрет на проведение агитации в день голосования.

Некоторую дестабилизацию в деятельность избирательных органов вносили представители киевской власти, которой до установления окончательных результатов референдума де-юре подчинялся Крым. С одной стороны, они прямо не мешали организации голосования, но и не способствовали свободному волеизъявлению своих граждан. В территориальной комиссии Ленинского района, в котором я осуществлял наблюдение от нашей международной миссии, мне совместно с председателем ТИК только к полудню удалось убедить сотрудника СБУ покинуть помещение комиссии, как не имеющего права участвовать в работе коллегиального органа.

Мои наблюдения на избирательных участках опровергали сообщения некоторых СМИ о том, что крымские татары проигнорировали референдум. Да, их определенная часть не пришла на участки, отказавшись от своего права под впечатлением заявлений лидеров Меджлиса. Но далеко не все. На участки шли и голосовали крымские татары вместе со своими семьями и детьми, предпочитая не доверять свою судьбу кому бы то ни было.    

Накануне и в день референдума на устах всех находящихся в Крыму была только одна тема – как можно четче завершить формальные процедуры и обеспечить возможность проголосовать каждому крымчанину. Сильно расстраивались, когда по долгу службы или другим объективным обстоятельствам не представлялось возможности прийти на участок. Ни открепительных удостоверений,  ни досрочного голосования положение о референдуме не предусматривало. Такая усеченная процедура была введена только с одной целью – исключить возможные нападки на итоговые результаты. Хотя потребность во введении дополнительных форм голосования была очень высокой.

16 марта мы стали свидетелями классического примера перехода количества в качество, когда людские массы, вдохновленные единым порывом изменить свою жизнь в строгом соответствии с цивилизованными принципами организовали и провели референдум на высоком организационном и правовом уровне. Наша наблюдательная миссия ввиду фактического отсутствия каких-либо отклонений от установленных требований довольствовалась констатацией фактов явки и итогов голосования.

Впервые я обнародую ставшие уже историческими SMS-сообщения[1], отправленные в штаб нашей миссии 16 марта 2014 года из Ленинского района и ставшие документальным подтверждением свободного волеизъявления крымчан (не будучи сентиментальным, тем не менее эти сообщения сохранены у меня в мобильном телефоне и по сей день):

7.35. Ленинский. На месте.

8.05. Ленинский. Все участки открылись.

8.22. Ленинский. Число избирателей: на 15.03 – 47722, на 16.03 – 47486. Минус 236[2].  

10.50. Ленинский. На 10.00 явка более 30 проц. Данные штаба[3].

12.34. Ленинский. На 12.00 явка 52 проц.

15.15. Ленинский. На 15.00 явка 60 проц – 28866[4]

18.17. Ленинский. На 18.00 явка 72 проц – 34416

21.16 Ленинский. Обработано 10 из 45. За – 98

Отклонений от международных демократических стандартов и принципов наша миссия не обнаружила, что и было указано в нашем заявлении по результатам наблюдения, подписанным на следующий день  представителями Общественной палаты Российской Федерации и Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека (текс заявления прилагаю).

 

И.Б.Борисов